Поэма. Глава пятая. Эпизод 2

[massaraksh]

Название: Поэма без названия
Автор: Лариса Джан (идеолог и поэт)
Елена Terrible Doll (идеолог и иллюстратор)
Фэндом: "Обитаемый остров", фильм
Жанр: поэма
Рейтинг: PG
Пейринг: Умник/Странник

Глава первая Эпизод 1 Эпизод 2 Эпизод 3 Эпизод 4
Глава вторая Эпизод 1 Эпизод 2
Глава третья Эпизод 1 Эпизод 2
Глава четвертая Эпизод 1 Эпизод 2
Глава пятая Эпизод 1



Глава пятая (продолжение)

Вот ночь крадется по Саракшу,
Отдавши вечеру поклон.
Все спят, но лишь с героем нашим
Опять не может сладить сон.
Мужчинам плакать не пристало,
Но Умник плакал, и кому
Его судить? Средь нас немало
Людей отзывчивых. Ему
Мы все сочувствуем, однако
Побои Странника, собаки,
Не залечить. Они в душе
Следы оставили. «Ужель
Он мне не верит? Не вернется?»
И он в слезах встречает солнце…

Над миром цвета перламутра
Встает саракшская заря,
И прокурор встречает утро,
Почти ни с кем не говоря.
Встает он и на службу едет,
Как призрак одинокий, бледен.
Он хмур, суров, сосредоточен,
Во всех его движеньях точность,
Что автоматике сродни,
И только влажные огни
В его глазах сейчас расскажут,
Что все неважны, всё неважно,
Одно, одно есть смысл и суть:
Не можно Странника вернуть!



Его не видят! С ним ни слова!
Как Странник холоден сидит,
И губы, сжатые сурово,
И взгляд, тяжелый как гранит,
Застывший, как надгробный камень, -
Все говорит о том, что пламень
В груди любимого погас.
Садится Умник рядом, глаз
Не поднимая. Папа что-то
Твердил про план свой, но забота
У прокурора о другом:
Как объяснить? Виниться в чем?
Что дальше делать? В петлях дум
Сидит он, мрачен и угрюм.

Волдырь же, лысиной блистая,
Доволен, словно юбиляр,
И с прокурора не спускает
Взор похотливый. Скипидар
Ему бы я плеснула в рожу!
Ну что за сволочь! Боже, Боже,
Как терпит свет таких людей?
Они всех держат за б*ядей,
Они без совести и чести,
А ум? – у них на этом месте
Отливки бронзовой кусок!
Как сверлит Умнику висок
Взгляд негодяя…Что же будет?
Ужель подонка не осудят?

На заседаниях обычно
Катал шары Отцов глава,
Но не в штанах – се неприлично,
А по столу. И вот сперва
Он катит к Деверю свой шарик,
А после к Тестю. Дальше Странник
Его поймал и сжал в руке.
Ой-ой! Сейчас в моей строке
Опять возникнет напряженье:
Сюжет на пике, без сомненья!
Скорее навостри свой слух,
Читатель умный и лопух,
Следи за тем, что будет дальше,
Я все поведаю без фальши!

«Ну что, трепло и алкоголик? –
Промолвил Папа. – Что ж без дел?
Почто довел меня до колик?
Зачем нос сунуть захотел
Куда не надо?» Все тревожно
Развязки ждали. «Как возможно,
Что государственный секрет
Тобой был продан за обед?! –
Воскликнул Папа. – Литр варенья,
Брикет хонтийского печенья:
Во что ты Родину ценил,
Подонок! К счастью, подкупил
Я в государстве всех шпионов:
Несут мне сведенья с поклоном.

А коль ослушается чадо,
С лица земли его сотри
На веки вечные!» - «Не надо!
Не надо, папа!» Волдыри
На Волдыревой мерзкой роже
От страха рассосались. Боже!
Что значит этот серый шарик?
Зачем встает так странно Странник?
Вот к Волдырю подходит он,
И с губ урода даже стон
Сорваться смертный не успел,
Как выстрел глухо прогремел,
И лысиной на стол упал
Предатель родины. Финал.



Ни жив ни мертв, окаменевший,
Сидел наш Умник. На щеках,
Что цветом чище вишни вешней,
Потеки крови. Липкий страх
Объял его. Отцы в молчанье,
А Странник, без души созданье,
Багряный полоумный джинн,
Пришлец из адовых глубин,
Лишь ухмыляется. «Послушай,
Итить твою мамашу в душу,
Ты что наделал?!» - «Вам служу,
Эфенди, местом дорожу,
И выполняю все приказы.
Вы пожелали – стер заразу».

«Горяч ты больно, друг сердечный.
Я пожурить его хотел,
Не делай больше так» - «Конечно,
Я верен вам, мой господин» -
Восточным слогом отвечает
Сикорски. «Прибери-ка труп».
Тут с прокурорских бледных губ
Почти сорвался стон. Читает
В Рудольфе бедный прокурор
Почти что смертный приговор.
На место прежнее свое
Садится Странник вновь. Зверье!
Что шепчет Умнику скотина?
«Сегодня мы – без вазелина!»

Конец пятой главы
(продолжение следует)